Деньги, как всегда, закончились неожиданно. Я не знала, куда себя деть: друзья разъехались, к родителям не хотелось. Семен был необыкновенно учтив и даже готов был валяться со мной на пляже, но мне такая жертва была ни к чему. Взвесив все аргументы, а точнее, горсть мелочи, я вспомнила, что в пионерских лагерях заканчивается первая смена, на которую обычно набирают студентов-практикантов. С укомплектованностью второй смены всегда дела обстоят сложнее, поэтому я решила предложить свои услуги. Я отправилась на сачок, и уже через пару часов от приехавших с первой смены студентов знала о близлежащих лагерях все, что мне было нужно. В этот же день я предстала пред светлые очи председателя фабкома трикотажной фабрики, и милая женщина страшно обрадовалась, узнав, что я – старшекурсница, да еще и с опытом работы.
Через три дня, едва успев сдать анализы, я уже отбывала в лагерь вместе со своим шумным вторым отрядом. Семен провожал меня, все время пытался серьезно поговорить, но мне было не до него. Он воспринял мой отъезд как побег от него лично, и в чем-то он был прав. Причин типа «кушать хочется» он не воспринимал всерьез, ведь таких проблем у него не было никогда.
Работа захватила меня, как и прошлым летом. Лагерь был прекрасно оборудован, у детей было все, погода стояла прекрасная, и я чувствовала себя, как рыба в воде. К тому же, нам даже давали выходные, и я пару раз приезжала домой. Я звонила Семену, и он так искренне радовался моему приезду, что я немного отмякла.
Когда я приехала на пересменку, оказалось, что он дома совсем один и очень скучает. Он начал писать исторический роман, совсем не пил и почти не ел. Он умолял меня скорее приехать, махнув на все рукой. Махать мне было не на что, и я приехала. Я была сонная и уставшая, накануне мы прощались с детьми, жгли костры и встречали рассвет. Утро прошло в хлопотах, и я валилась с ног от усталости.
Семен встретил меня по-королевски. Он купил бутылку сухого и нажарил картошки. Даже порядок навел, как мог. Мы перекусили, выпили по бокалу вина, и, пока Семен вышел на кухню заварить чайку, я уснула, сидя на бабушкином диване. Сознание вернулось ко мне лишь на мгновение, когда я почувствовала, как Семен разувает меня, подсовывает под голову подушку и накрывает пледом. Я блаженно вытянулась и снова окунулась в сон, краем сознания уловив легкий поцелуй в закрытые глаза. Я слегка напряглась, готовая в любую минуту проснуться и дать отпор агрессору, но к удивлению своему услышала ласковый шепот:
– Спи, дуреха, не бойся.
Я приоткрыла глаза и увидела, как он идет к письменному столу, садится, берет в руки остро отточенный карандаш и начинает писать. Нежность заполнила мое сердце, и я уснула счастливая.
Проснулась я на рассвете. Семен по-прежнему сидел за столом. Я окликнула его:
– Ты чего не спишь?
Он обернулся:
– Боялся, что ты проснешься и уйдешь.
– А ты не хочешь, чтобы я уходила?
– Нет.
– Ну, тогда я никуда не пойду, мне тоже не хочется.
– Правда?
– Правда. Ну, иди, ложись, поспи немного. Уже утро, а ты не ложился.
– Я так рад тебе, что все равно не усну. Разве что ты свернешься калачиком у меня под мышкой и будешь сопеть мне в плечо.
– С удовольствием.
Он подошел, встал на колени у дивана и начал жадно меня целовать, но я его осадила:
– Э, нет. Такого уговора у нас не было. А посопеть в плечо?
Он нежно просунул руку мне под шею, и мы долго лежали молча, притворяясь спящими. Наконец, он не выдержал:
– Катюша, ты спишь?
Я промолчала.
– Ну, и притворяйся на здоровье. Так даже лучше, не будешь меня перебивать. Если бы ты знала, как я по тебе соскучился! Как мне было плохо, когда я понял, что теряю тебя. Я так много думал о тебе в последнее время… Мы все-таки обязательно поженимся, и ты родишь мне крикливого пацана. Идет?
Я молчала.
– Эй, перестань притворяться! Ладно, не говори ничего. Лучше поцелуй меня, если ты на меня больше не сердишься.
– И говорить ничего не буду, и целовать тебя не буду. А вот родить – это пожалуйста, это я даже с удовольствием!
– Катюша, умница моя, неужели у нас все будет хорошо?
– Попробуем. Авось, выйдет? Сколько мы раз уже пробовали? Но учти, это – последняя попытка. Начнешь дурить – больше не прощу.
– Решили, и хватит об этом. А то ты все вспомнишь, и уйдешь.
– Как это я от такого удобного дивана уйду? На моей кровати ведь даже в полный рост не вытянешься. Ну, все, я засыпаю, поспи немного.
Конечно, мы не уснули. И, если у меня в жизни и был медовый месяц, то длился он ровно три дня, в бабушкиной комнате, пропахшей лекарствами, между второй и третьей сменами в пионерском лагере. И я смело могу сказать своей старшей дочери, что появилась она не просто так, а в результате взаимной любви, беспредельной нежности и настоящей страсти. И на ее ангельском личике долго еще читалась печать «сделано с любовью».
https://ridero.ru/books/drugaya_realnost_4/
