Лето 2007
В последнее время я твердо уверена, что человек может все. Главное – попробовать. И пробовать, пока не получится. Если я ощущаю и понемногу начинаю различать вибрации, объемы, упругость воздуха, фактуру материала, то почему я не могу видеть цвета человеческой ауры? Если раньше я не могла себе представить мысленно желаемый цвет или луч света определенной окраски, а сейчас представляю легко, значит, мир моего чувственного восприятия расширяется. И можно двигаться дальше. Я обложилась книгами, выбрала самую простую из них и начала заниматься. С партнером у меня проблемы, так как нужен единомышленник по ночам (все начальные упражнения делаются в темноте, а в моем доме пока на окнах не везде есть шторы), причем, желательно, не близкий человек. Это кто ж ко мне попрется в деревню, почти в полевые условия? Светка бы с радостью, но у нее на руках двое внуков. Что ж, буду оттачивать те упражнения, которые можно делать одной. Книгу выбрала удачную, потому что движение вперед начиналось в ней именно с той основы, которую я уже наработала.
Самое трудное для меня – запомнить последовательность действий каждого упражнения. Не станешь же выходить из медитации, чтобы заглянуть в шпаргалку! Поэтому читаю каждое упражнение по несколько раз, пока не представлю по шагам, что нужно делать. Потом включаю музыку (сейчас это – Эолиан) и расслабляюсь, забывая об усталости и ноющих мышцах. Результаты первых упражнений ошеломляют. Я чувствую почти непреодолимую упругость при приближении правой руки к левой, я чувствую, как трудно мне отвести руки одну от другой после слияния их аур, точнее частей моей ауры.
Через пару дней я начинаю различать вибрации своих чакр и границы их энергетического воздействия, мои руки не просто чувствуют, они движутся, как парашютист в восходящих потоках воздуха, кружат, и я понимаю (хотя в книге, по которой я занимаюсь, этого нет), что ощущаю направление вращения торсионного поля, образуемого вихревыми потоками энергии в районе чакр. Самое сложное – лежать обнаженной в холодной комнате и абстрагироваться от этого факта, но мне и это иногда удается. Весна носит пока довольно условный характер, а система отопления, если ее включить, отвлекает бесконечными, громкими щелчками (вклюение-выключение происходит с таким шумом, что сосредоточиться невозможно). Я лежу голая и вожу вокруг себя, на достаточно большом расстоянии, руками, пытаясь научиться определять границы ауры. Получается не сразу, так как я сначала ищу их не там, где надо. Они, оказываются, гораздо дальше, чем я предполагала. Моих рук едва хватает. И все-таки я их нашла!
Хорошо бы попробовать на ком-то еще. Пробую на своем любимом. Он в костюме, мне пока одежда мешает, но я пристраиваюсь к его теменной чакре (индийских названий не люблю). Да! Я чувствую энергетический вихрь, он вращается по часовой стрелке, его граница сантиметрах в пятидесяти от головы. Интересно, у меня вращение идет в противоположном направлении. Наверное, направление движения – половой признак. Прошу его отойти в угол комнаты, иду к нему медленно, раскинув руки, и пугаюсь, потому что ничего не чувствую (кроме, как всегда, желания оказаться в его объятиях). Я, конечно, оказываюсь в них, выходить из объятий не хочется, но я все же отрываюсь, и – о, чудо! – все становится на свои места: я отрываюсь с трудом, чувствую, как мы, будто смазанные клеем, не отпускаем друг друга, но я выхожу из его ауры, вытаскивая свою, и чуть не падаю, когда связь прерывается, как лопается натянутая резинка. Вот почему о любящих говорят, что они состоят в связи! И вот почему не рекомендуется учиться на близких. Есть особенности. Я вхожу в его ауру легко, как по маслу, не ощущая сопротивления. Даже две мои руки сильнее сопротивляются сближению, чем все мое тело – сближению с его телом. А выходить из его ауры (точнее, смеси наших аур) так тяжело… Наверное, поэтому о любимых говорят: «Я без него жить не могу». Мне и раньше казалось, что его объятия – мое место на этой земле. Теперь я знаю многое, в том числе и другие пространства миров, где мне хорошо, но на этой груди… Это – мое земное место притяжения.
Пробую на девчонках на работе. Они безропотно соглашаются. Интересно, что они вполне признают мое право «чудить». У Леночки поле тоже большое, и энергетический вихрь вращается в том же направлении, что и мой. Половая теория подтверждается. И вдруг Надежда путает все карты. Ее торсионное поле вращается в «мужском» направлении. Границы ауры ближе к телу и слабее выражены. Не зря, наверное, Леночка мне ближе и симпатичней. Конечно, со временем я привязалась ко всем им, но первое время я очень чувствовала Надеждину «перпендикулярность». Сейчас я уже забыла об этом, а опыт напомнил. Не зря говорят, что первое впечатление, как правило, самое точное.
Днем работаю, вечерами копаю землю, таскаю доски. По ночам – экспериментирую. Повесила на камин белую простыню, сижу перед ней, пытаюсь, до боли в глазах, разглядеть энергетическую нить между ладонями. Все делаю правильно, начинаю с медитации голубого луча (как в книге), мне интересно, что будет, я привыкла, что все получается, но на этот раз – полный облом. Несколько занятий меня почти деморализуют. Но не до конца. Я знаю, что все равно смогу, и продолжаю, экспериментируя с освещением, музыкой, медитациями. Ноль. Иногда, с закрытыми глазами, вижу то, что мы со Светкой называем «входящие и исходящие», то есть фиолетовые вспышки, которые либо входят в меня, либо исходят из меня. «Светоносцы» называют это подключением к фиолетовому каналу. Ох уж мне эти определения! Назвал и, вроде, объяснил, ничего не объясняя. А, может, я одна не понимаю?
Прозрение пришло неожиданно. Как говорится, пришла подмога, откуда не ждали. Сижу в зубоврачебном кресле. Врач, женщина слегка за тридцать, кажется мне неласковой, а, попросту говоря, грубоватой. Зубы мои, много лет не знавшие бормашины, запущены донельзя. Поскольку прием платный, врач занимается со мной столько времени, сколько понадобится. Укол позволяет терпеть неприятное вмешательство, но процедура все затягивается, и конца не видно. В конце концов, вспоминаю свои опыты, жалею об отсутствии партнера. Автор предлагает потолкаться в трамвае, почувствовать чужих людей. Но трамваи в мою деревню не ходят.
Шальная мысль приходит мне в голову. А почему бы ни попробовать почувствовать ауру, если не цвет, то хотя бы границы ауры моей строгой врачихи? Ведь фактически мы находимся так близко друг к другу, как в трамвае. Она – высокая женщина, и я все время где-то на уровне ее груди. Попробовать почувствовать ее сердечную чакру? Я закрываю глаза, расслабиться с открытым ртом, в котором происходят весьма неприятные вещи, сложновато. Водить руками я не могу, заберут в психушку. И я пытаюсь представить, что все мое тело – одна сплошная ладонь. Не получается, видимо, я вся давно в ее ауре. И вдруг у меня между бровями (конечно, не снаружи, а перед моим мысленным взором), вспыхивает и разливается зеленый свет (или цвет?) такой яркости и такого незнакомого, никогда не виданного мною оттенка, что я буквально обалдеваю. Что, почему, откуда?
Молчи, разум, потом разберемся, а сейчас будем любоваться. Я любуюсь картинкой, она стабильна, свет фантастически красив, прозрачен и насыщен одновременно. Я наслаждаюсь, не могу «оторвать глаз». Краем сознания вспоминаю фразу из книги о том, что человек, впервые увидев цвета ауры, не может налюбоваться. Так что же я вижу? Всего один единственный цвет. Да и глаза у меня закрыты. Удерживая картинку, вспоминаю, что изумрудно-зеленый (обозначаю условно, так как в языке нет слов, чтобы описать этот оттенок) – цвет архангела Рафаила, «главврача» в архангельской иерархии. Что же это? Архангел Рафаил лично присутствует в зубном кабинете? Присматривает за мной? Водит рукой врача? То есть, моя Маринка – врач от Бога? Или таков свет, исходящий из ее сердечной чакры? (Она ко мне ближе всех других). Или таково ее сердечное отношение к пациенту, и за напускной грубостью кроется душевная нежность? Вопросы, вопросы…
Но ответы не так уж важны, они еще придут ко мне. Я купаюсь в ее зелени, когда тело мое сжимается, как пружина, от страха, – мне кажется, что инструмент уже ковыряет не ткань зуба, а десну. Конечно, я зря паникую. Нельзя быть такой трусихой. Маринка выдает несколько желто-оранжевых вспышек, и я понимаю, что она почувствовала мое напряжение и тоже испугалась. Я расслабляюсь и снова окунаюсь в созерцание чистейшего зеленого цвета. Через несколько минут я слышу ее бормотание о непроходимости моего зубного канала. Она прекращает манипуляции и задумывается. Зеленый сменяется голубым, очень светло-голубым, таким неясным и прозрачным, каким-то жидким, но тоже прозрачным и неизвестного оттенка. Я улыбаюсь: видимо, мыслительный процесс – не самое сильное место моего доктора. Давай, Маринка, завязывай думать, делай, что подсказывает интуиция (или Рафаил?). Она вздохнула и … «позеленела». И все у нее получилось. Я благодарю ее так искренне, как, наверное, не всегда благодарит пациент, которому больше часа проходят зубной канал.
Еду в трамвае (целую остановку!) до работы и рассуждаю, а что я видела? Вспоминаю, что в литературе описано два способа «видения». Первый, к которому я и пыталась прийти, – открытыми глазами. А второй – через третий глаз. Некоторые экстрасенсы считают, что третий глаз – орган, переводящий вибрации в зрительные ощущения. Тогда не удивительно, что именно этот способ открылся мне, ведь я ощущаю именно вибрации. А, возможно, все дело в большой дозе обезболивающего? И то, что я видела, – просто глюк? «На чердак открылся люк – не пугайся, это – глюк!». А я и не пугаюсь. Вечерком проверю.
https://ridero.ru/books/drugaya_realnost_4/
