Пытаюсь анализировать события. Что было накануне? Мы загадывали желания, и я попросила расширить границы моего чувственного восприятия, обострить мои способности к чувственному познанию мира. Может ли этот сон быть ответом? Почему бы нет! Своими обостренными чувствами я уловила информацию, которая шла, возможно, не мне. Просто в ближайшем окружении этого парня не оказалось никого с открытым сознанием, готового ее считать. Возможны два варианта: либо ему грозит реальная опасность, и его через меня предупреждают, либо меня проверяют, что я буду делать с полученной информацией, стоит ли использовать мои возможности восприятия?
Задачка! Что делать? Так, в растрепанных чувствах, я доезжаю до дома моей тезки. Она выходит очень быстро. У нее тоже задумчивый вид. На мой вопрос вздыхает, потом рассказывает, что впервые за двадцать лет увидела во сне погибшего сына. Он улыбался и гладил ее по головке, но ничего не говорил. Она тоже проснулась в слезах.
– Не знаю, что и думать. Столько лет прошло, и вдруг – сын.
– Ты вчера рассказывала мне о нем. Так бывает. О чем перед сном думаешь, то и снится. Мне вчера показалось, что ты до сих пор себя винишь.
– Конечно. Мне не нужно было его тогда отпускать.
– Больше не вини себя. Сон для того и пришел к тебе, чтобы ты поняла, что у сына все в порядке, он любит тебя и ни в чем не винит. И ты не должна.
– Ты так думаешь?
– Абсолютно уверена. Ты вчера посылала такие импульсы, такие волны любви, что они дошли до твоего сына и вернулись обратно. Твоя любовь нашла его там, где он сейчас находятся. Но твоя боль мешает ему следовать дальше своим путем. Сейчас он свободен, потому что вместо боли почувствовал твою любовь и ответил тем же. И ты свободна.
– Знаешь, а мне и вправду стало легче.
– Вот и хорошо. Теперь, когда ты будешь думать о нем, ты будешь чувствовать только любовь. И этим поможешь ему. Ведь сейчас мы это знаем, правда?
– Спасибо, ты мне очень помогла. А сама-то что зареванная?
– У меня тоже был сон, с которым не знаю, что делать. Он у меня засел занозой в мозгу и не отпускает ни на минуту.
– Что такое, рассказывай.
Я рассказала все в деталях. Мы обе приуныли.
– Понимаешь, нам крупно повезло с директором. Он классный мужик, всегда в прекрасном расположении духа, все у него ладится, он нам полностью доверяет, никогда не дергает, пару раз ухитрялся помочь, причем оба раза до того, как мы почувствовали, что нам нужна его помощь. Он все время где-то на несколько шагов впереди. К тому же мы работаем в разных зданиях и практически не видимся. На праздниках встречаемся чаще, чем на работе. Это я к тому, что я о нем почти никогда не думаю. Он есть, это данность, и меня это устраивает. И сын у него такой же. Всегда улыбка на лице, со всеми доброжелателен. У него офис в нашем здании, иногда сталкиваемся в коридоре, здороваемся, и только. И уж, конечно, не думаем друг о друге долгими зимними вечерами. И вдруг, как обухом по голове. Беспокойство не отпускает. У него знакомые ребята, я знаю, экстримом увлекаются. Один пацан, он у нас работает, гонками на выживание занимается, чемпион области. Но я, честно говоря, не знаю, насколько они дружны.
– Я думаю, что его нужно предупредить.
– Конечно, в понедельник я с ним поговорю, даже если он примет меня за идиотку.
Я уже во сне пережила ужас, когда должна была его спасти, и не спасла. Но вдруг он сегодня во что-то ввяжется?
– А у тебя телефон его есть?
– Конечно, нет. И отца тоже нет. Могу узнать телефон матери, она с моими девчонками раньше вместе работала, они дружат. Но так нельзя, мать с ума сойдет, если, конечно, отнесется к этому серьезно. И вредно это, начнет гонять в уме дурные мысли, и нагонит. Могу попробовать достать телефон мальчика, но это будет странно выглядеть. Ума не приложу, что делать.
– Говорить с родными, ясное дело, нельзя. А предупредить как-то надо. Слушай, а давай с нашей магиней посоветуемся. Она же ясновидящая, может, что и подскажет.
Я вздохнула с облегчением.
– Правильно, а то я, может, зря паникую.
Мы приехали немного пораньше. Людмила, наша магиня, уже была на месте. Я подошла к ней и рассказала свой сон.
– Люд, я не знаю, имеет ли этот сон какое-то значение, или нет. Не идет он у меня из головы. А мальчик-то хороший, страшно за него.
– Скажи, как его зовут, я посмотрю.
Я назвала его имя и представила его. Людмила тут же выдала тираду:
– Какой же он мальчик, ему уже за двадцать!
– Точно, я его так назвала автоматически, для меня он – мальчик.
– Так, вижу большую черную машину. Больше ничего.
– У него черный Джип. Но я не пойму, причем здесь машина? Я видела лед и воду.
– А самого момента падения в воду не видела?
– Нет.
– Уже хорошо. Вода – просто символ опасности. А сама опасность исходит от машины.
– Что же делать?
– Не ездить на машине.
– Это невозможно. Ну, где ты видела парня, у которого есть машина, а он пешком ходит?
– Тогда он, по крайней мере, должен знать, что опасность существует. Может, будет осторожнее.
– Ох, пойду, пока занятия не начались, попробую позвонить кому-нибудь, у кого есть его телефон, а то заниматься не смогу.
– Давай, еще есть пять минут, потом телефоны отключим.
Я вышла в коридор. Единственным человеком, который мог узнать нужный мне телефон, был мой непосредственный начальник. Он замечательный, он поймет. Конечно, не хотелось бы так открываться даже перед ним. Он не скажет ничего плохого, даже не подумает. И поможет. Но репутации странной женщины мне не избежать. И это – вместо репутации жесткой и требовательной сотрудницы. Но, – не до репутации. В конце концов, не увольняют за странности, если они не мешают работе. По крайней мере, у нас.
Звоню своему начальнику в воскресенье, с утра пораньше, почти истерическим голосом, во всяком случае, дрожащим, и вываливаю, как можно короче:
– Мне нужна ваша помощь!
– Что случилось? За тобой гонятся?
– Мне нужно через несколько минут отключить телефон, поэтому излагаю коротко. Я второй день нахожусь на семинаре, занимаемся духовными практиками. У меня, похоже, открытое состояние сознания, и ко мне пришла информация, что сыну нашего директора грозит опасность, видимо, связанная с машиной. Думаю, что мне нужно его предупредить, но я не знаю его телефона.
– Я тоже. Ладно, не психуй, я что-нибудь придумаю. Но не знаю, как сказать и что. Лучше бы ты сама завтра поговорила с ним.
– Конечно, я завтра поговорю. А вдруг сегодня что-нибудь случится?
– Ладно, иди, занимайся, я попробую. Просто попрошу быть поосторожнее и скажу, что ты завтра сама ему все объяснишь.
– Фух, камень с души.
– Успокоилась?
– Конечно. Переложила со своих плеч на чужие…
– Не такие уж они чужие…
– Спасибо.
– Беги.
Я, действительно, успокоилась. Все-таки знает он что-то такое, что нам, смертным, пока не дано. После того, как он больше недели пробыл в коме, возможно, его взгляды на мир немного изменились. Мы никогда не говорили об этом, но то, как он серьезно отреагировал на мой звонок, наводило на размышления.
https://ridero.ru/books/blog_nachinayushego_maga/
